Умерла народная артистка СССР Инна Чурикова. Ей было 79 лет. Памяти всенародно любимой актрисы публикуем интервью, которое она дала телеканалу «МИР 24» осенью 2018 года.
— Мое счастье – это моя семья. Со мной любимые люди, без которых я не могу жить.
Семья – это главное?
— Мне кажется, да.
Инна Михайловна, расскажите, откуда вы?
— Я родилась в Белебее. Такой город есть в Башкирии. Я его никогда не видела. Более того, когда мы снимали картину, в которой главную роль играл Игорь Скляр, у нас была пересменка и я спросила, а кто-нибудь вообще бывал в городе Белебей. Он говорит: я бывал. Я попросила рассказать про этот город, и он сказал: там великолепный водочный завод. Так что я очень много знаю об этом городе.
А вы помните, как вы в первый раз вышли на сцену? Я читала, что это было в пионерском лагере.
— В каком пионерском лагере?
В пионерском лагере Инна Чурикова впервые вышла на сцену.
— Нет, это было раньше. Была замечательная женщина, которая вела драмкружок, хореографию. Когда она пришла домой к маме – тогда я училась в школе, она сказала: Елизавета Захаровна, отпустите девочку, мы делаем спектакль «Приключения Чиполлино» Джанни Родари и я хочу ей дать роль Вишенки, у нее явные способности. И мама отпустила, и это было счастье. И я играла Вишенку, и мы сделали этот спектакль, который показывали в клубе МГУ. Это был мой первый выход на сцену. Нет, даже не первый. Мы с мамочкой жили в коммунальной квартире, и у нас были замечательные соседи. И когда мама была чем-то занята и просила соседку, она кормила меня. Я помню вкус любительской колбасы, сейчас я не могу это встретить. Когда мама просила меня сходить в магазин и купить сосиски, если я не попадала в дом, я садилась на ступеньки и думала: ну ладно, одну сосиску съем, сырую, и хватит, а остальное маме. Она была сырая, но такая вкусная. Я не могу сейчас такое найти. Но ладно, это не важно. Был у нас домуправления, и там был драмкружок. У нас был спектакль про Петрушку, и я была ведущей. Потом где-то в восьмом-девятом классе я поступила в театральную студию. Пришла моя подруга Лариса Леонова, с которой мы учились, и говорит: ты знаешь, будет конкурс в Драматическом театре Станиславского, будут экзамены. И мы пошли. Меня взяли, а ее нет. И я была счастлива. Это был невероятный период в моей жизни.
С каким персонажем у вас больше всего совпадений?
— Я не могу сказать. Я не могу сказать «моя любимая картина – это…».
Не любимая картина, а где больше вас?
— Где больше меня? В фильме «Начало» – это я, мне кажется. Но сейчас я все равно другой человек, поживший, испытавший трудности. В театре я играла в спектакле «Женитьба» сваху, это же был подарок. Гоголь молодой, юмор, там все пронизано этим. Это подарок. Вот теперь скажи: я это или не я. Ну, наверное, не я.
А насколько фильм «Начало» биографичен?
— Ну это все написано Глебом (Панфиловым). Насколько биографичен… У меня другая история была в жизни. Мне помогала судьба, а этой девочке было сложнее. Но в какой-то степени меня тоже не принимали.
У вас же был список…
– Но у меня был главный человек в моей жизни – Глеб. Не принимали, и начальство… Да я и не хочу об этом говорить. Это было, зачем об этом думать. Но человек, который верил в меня, это был Глеб, и для меня это было очень важно.
Я где-то читала, что Глеб Анатольевич вас себе наворожил. То есть он нарисовал вас до того, как увидел. Он рисовал портрет Тани Теткиной, а это оказались вы. Насколько это правда?
— И он нарисовал портрет Тани Теткиной, еще когда писал сценарий и не известно было, встретимся мы или нет. Это его дипломная работа, его взяли на «Ленфильм», и он снимал там этот фильм. И пригласил меня на пробы. Вот такая история.
И там случилась магия любви? Или это случилось позже? Когда вы поняли, что это ваш человек?
— Ну потихоньку разобралась.
Вы как-то называли себя «сиамскими близнецами Шагала». Почему?
— Где вы этого начитались?
Так пишут: «Инна Чурикова в интервью сказала, что они с Глебом Панфиловым – сиамские близнецы Шагала».
— Ну, во-первых, что значит «сиамские близнецы»? Мы просто так глубоко сроднились. Для меня он самый лучший человек в жизни – другой мне не нужен.
Он режиссер вашей жизни?
— Вы знаете, это я тоже сейчас не могу сказать. Он строил меня как актрису, но режиссеры у меня были замечательные. Это те режиссеры, которых мне послала судьба. Это Марк Анатольевич Захаров в театре, с которым я живу уже какое количество лет в этом театре. У меня были такие режиссеры замечательные, как Тодоровский, Данелия. Вообще всех режиссеров, с которыми я встретилась, я очень люблю.
Вы собрали весь режиссерский свет вокруг себя.
— Да, мне действительно повезло, если подумать.
Помните, как вы пришли к Захарову в театр?
— Однажды пришли в нашу маленькую хрущевскую квартирку, где мы жили с Глебом, звонок, открывается дверь, стоят двое молодых привлекательных мужчин: один – Марк Анатольевич Захаров, другой – Рафик Гарегинович Экимян, директор театра «Ленком».
Вы пришли в «Ленком» в спектакль «Тиль», и вы сами отказались играть в нем через какое-то время.
— Нет, я не отказывалась. Я играла. Просто я снималась в фильме «Прошу слова», Глеб – режиссер этой картины, и взяли второй состав – Лену Шанину. Но потом я играла, пока он у нас не закончился.
Спектакли тоже вечно не живут, наверное…
— Ну, это слишком субъективно вы говорите. Ну например, спектакль «Юнона и Авось» у нас идет 25 лет. Есть такие спектакли. А потом ведь существуют свои законы: одно поколение уходит, приходит другое, и слава богу. Может быть, и печально для того поколения, которое уходит, но тем не менее.
Вы работали в одном фильме вместе с вашим сыном.
— Да, Глеб взял сына. Но он вообще с малолетства был наделен актерскими способностями. Он нам показывал такого Черчилля: надевал папину шляпу, потом брал ручку или еще что-то – это была сигара, и показывал, и рассказывал. Почему-то ему нравился Черчилль.
Как работать с сыном на одной площадке?
— Он обыграл всех, и меня тоже. Правда. Я не люблю, когда мамы про своих детей говорят, но он очень интересен.
Есть что-то, чего вы не можете? Или у вас есть ощущение, что вы можете все?
— Нет. Я не могу все, что вы. У меня есть чему еще учиться и учиться. Хватило бы возможностей, если Господь захочет. Ну не знаю.
Я думаю, что захочет.
— Да? Я ограничилась бы одним желанием – сыграть какую-нибудь очень интересную пьесу и чтобы Глеб Анатольевич поставил.
О любом известном человеке всегда существует довольно большое количество мифов. И мы подготовили для вас несколько коротких вопросов: правда или миф. После съемок в фильме «Морозко» вы больше не хотели сниматься в кино, потому что считали себя очень некрасивой.
— Миф. Я была счастлива, что я снималась в «Морозко». И более того, я мечтала сниматься в кино.
Руководитель вашего курса сказал, что вы либо «дура», либо «гений».
— К сожалению, это было. Я, правда, не знаю, кто я. Мне кажется, что я могу и туда пойти, и обратно.
Говорят, что вы очень строгая мать, и в «Мюнхгаузене» ваши отношения с Ярмольником в кадре очень похожи на ваши реальные отношения с Ваней.
— Нет, я не строгая мать. С Ярмольником, правда. Но я не хотела этого. У меня отношения с Леней Ярмольником очень нежные. Но в качестве сына он меня, конечно, раздражал.
И последнее: вы счастливая женщина?
— Если честно сказать, да. Хотя я редко об этом думаю. Но да. Жизнь – очень трудная штука, и много испытаний, преодолений, трудностей. Это не значит, что все просто, но тем не менее да. Господи, храни всех родных и любимых. У меня очень много людей, к которым я нежно отношусь. Чтобы они были здоровы, чтобы в нашей стране было здоровье. Хочется, чтобы у всех в жизни и в стране были покой и радость. Потому что мы можем жить радостно, правда. Почему нет?
Хочешь быть счастливым – будь им.
— Хочешь быть счастливым – люби. Мне так кажется. Мне кажется, что сейчас скопилось очень много агрессии, какого-то материального зуда. Люди теряются, где они настоящие? Вот видите на пафос вышла. Я, правда, не выходила до вас на пафос. Но вы же «МИР». А мир нам нужен? Нужен. Мир везде. Хотя жизнь есть жизнь, всякое бывает. Но это важно.
