Он был одним из первых советских композиторов, кто не боялся экспериментировать в жанре электронной музыки. Благодаря ему киношедевры Тарковского и Михалкова прозвучали предельно убедительно. В Москве на 86-м году жизни умер Эдуард Артемьев. Его запомнят по исключительно талантливым работам для сотен фильмов и десяткам театральных постановок. Своей неисчерпаемой творческой энергией маэстро удивлял до преклонных лет. Одно из последних интервью Эдуард Артемьев дал телеканалу «МИР».
Финальная мелодия из фильма «Свой среди чужих» – одна из самых популярных инструментальных композиций в карьере Эдуарда Артемьева и первая полноценная работа с Никитой Михалковым.
«Мы были очень молоды, агрессивны и загульны. Наша компания – Леша Артемьев, он же Эдуард, Саша Адебашьян, Паша Лебешев и я – мы в общем куролесили знатно. Но это не мешало работать», – рассказал режиссер, председатель Союза кинематографистов России Никита Михалков.
«Раба любви», «Родня», «Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник» – работать с жестким Михалковым Артемову было легко. Когда надо было, он круглосуточно колдовал в домашней студии.
Без музыки Артемьева невозможно представить шедевры Андрея Тарковского «Солярис», «Зеркало, «Сталкер». Чтобы написать к ним мелодии, композитор весь мир разобрал по звукам.
Артемьев сочинял музыку и к фильмам Андрея Кончаловского. Среди совместных проектов: «Одиссея», «Сибириада», «Ближний круг». Но сотрудничество с профессиональным пианистом бывшим сокурсником по консерватории складывалось непросто.
«Он начинает партитуру смотреть, инструменты. Я много раз думал, что больше не буду работать. Но потом все постепенно заканчивалось хорошо, и мы продолжали», – рассказывал Эдуард Артемьев.
Он написал музыку к Олимпиаде-80. И треть жизни работал над рок-оперой «Преступление и наказание». Почти 30 лет набрасывал эскизы. И за два года сам написал партии для каждого инструмента в оркестре – 900 страниц. «Эти два года были самыми счастливыми. Потому что я ушел, как говорится, в затвор», – рассказывал Эдуард Артемьев.
Музыку Артемьев не разделял на жанры и стили. Всю жизнь искал что-то новое.
