К выходу на экраны готовится белорусско-российский сериал «За полчаса до весны» о создании одной из самых популярных в СССР музыкальных групп «Песняры». В чем феномен легендарного ансамбля? За что Владислав Мисевич получил прозвище Змей? Как разрешались конфликты в группе? Как проходили гастроли в США в 1976 году? Что писала западная пресса и как «Песняры» стали образцом советской дипломатии? Об этом беседовали с заслуженным артистом Белоруссии, сооснователем ансамбля «Песняры» Владиславом Мисевичем в программе «Культ личности» на телеканале «МИР 24».
«За полчаса до весны» – это белорусско-российский сериал, который вскоре должен выйти на экраны. Молодого Мулявина сыграл Глеб Калюжный. В одном из интервью он сказал, что узнал о «Песнярах» из мультфильма «Ну, погоди!» Ваш образ воплотил Вадим Галыгин.
— Нет.
Изменилась ситуация?
— Была смена, ситуация изменилась. Роль сыграл наш белорусский молодой актер Максим Пониматченко. Я просмотрел все восемь серий в один присест. Мне очень понравилось! Я ходил под впечатлением. Показали не попсового человека с его ансамблем, а музыканта.
В описании к этому сериалу написано, что, преодолевая недопонимание сверстников и протест матери, Мулявин шел к своей мечте создать музыкальную группу. Потом я читала, что его из музыкального училища отчислили с формулировкой «преклонение перед западной музыкой». Вы знали что-то о его юности?
— То, что его отчислили, – это для меня не новость. Я был свидетелем того, когда отчисляли из училища, еще откуда-то за то, что человек играет на саксофоне. Ничего тут нового нет, это добровольный выбор.
На тот момент это считалось нормой?
— Конечно, «джаз – родину продашь», всякие присказки-прибаутки.
И когда познакомились?
— Познакомились мы в армии. Последним местом службы было оркестр штаба БВО, а сейчас это оркестр Министерства обороны. Это образцовый, самый лучший военный оркестр, там я пять лет прослужил. А Володю призвали позже, поймали его. Потому что он с детства работал на эстраде, по гастролям ездил. И в один год нас призвали. Поиграли на танцах вместе, на камвольном комбинате играли вместе танцы в армии.
Это было мое музыкальное знакомство с ним. Я увидел, что как музыкант он даже превышает то, что о нем говорили, те характеристики. Я для него пацан был, он для меня, как оказалось, отец родной, второй отец. На моих глазах все это развернулось, и Володя вырос в такую фигуру космического масштаба.
Как в коллективе появились Леонид Борткевич и Анатолий Кашепаров? Они же не профессиональные музыканты. Борткевич, по-моему, архитектор?
— Леня закончил строительный техникум. Естественно, он хорошо рисовал. Школу получил в доме пионеров, в хоре. А через год Кашепаров запел, но уже в ресторане. Это было выше на социальной лестнице.
Борткевич буквально через несколько дней поехал в Москву на гастроли?
— Причем никогда до этого не был на профессиональной сцене. Кашепаров сразу же в Чехословакию поехал. Володя их отправлял как солистов, а потом началась ансамблевая работа, они оказались на 100% готовы. А что такое в ансамбле петь? Это еще больше нужно качеств, чем для сольного пения.
Везение! Никаких консерваторий, ничего. Которые, видимо, могли бы испортить – направить в оперный театр.
Отмечают, как держал себя на сцене Леонид Борткевич. Он то глазом поведет, то стрельнет, этого тоже требовал Мулявин?
— Увидел девушку холостой парень, подморгнул, за кулисы завел… Ну наверное.
Этому опыту он набрался сразу. Они все бойцы были. Я представляю, что у них на душе творилось, когда они через какое-то количество дней едут на сцену, в колонный зал. Как себя вести на сцене, никто не учил. Нам тогда было не до поведения. Нам надо было хорошо петь и играть по возможности.
У Мулявина было прозвище Муля, у вас – Змей.
— Что, не похож?
Вы отвечали в коллективе…
— За змейство!
За дисциплину.
— Правила были жесткие, армейские. Другого опыта у меня не было. Человек вышел на сцену, и толпа девушек сразу. Разве тут работает понятие дисциплина? Нет, и до трагедии доходило! Были конфликты локальные, они не выходили наружу. И в этом была моя задача. Для меня они пацаны были. Если ты не обучен, не был в армии – для меня это недочеловек, мужской полуфабрикат.
Да вы что?
— Ни тот не служил, ни другой. Да мы и не были в этом заинтересованы.
Поэтому им пришлось что сделать?
— Дополнительные курсы молодого бойца пройти пришлось.
Буквально за два года у «Песняров» произошел просто взрыв популярности. В чем феномен «Песняров» за такой короткий период?
— Работали – работали по колхозам. Потом раз, в Москву поехали, и стали известными. Слагаемые случайные и не случайные. Потому что мы никакие не певцы, и вдруг стали певцами.
Наш конкурс, который нас в люди вывел, – это Всесоюзный конкурс артистов эстрады, который состоялся в 1970-ом году. То есть мы приехали сюда никем вообще.
Это там, где вы со Львом Лещенко второе место разделили?
— Да, мы с Левой разделили место. Тогда был один телевизионный канал, и мы на него попали. Но мало кто туда попадает. А тут показали заключительный концерт, еще что-то показали, и популярность пришла мгновенно. Это случайность. Но то, что Володя уже подготовил материал – это не случайность.
В том-то и дело, как вам удалось в то время одновременно и Минкульту понравиться, и зрителю?
— Народная песня. Володя ощутил, что это золотой нерастраченный запас. И русский фольклор был известен, и украинский был известен. А белорусский фольклор не был широко известен в масштабах страны, и он ухватился за это.
1976-й год, у вас проходит турне по Соединенным Штатам Америки. Гастроли 15 дней. Американские газеты писали, что русские пришли!
— Одно из ярких выражений – «русское вторжение на западном рок-фронте». Они же не знали, что это белорусский фронт.
Но самое интересное, с политическим окрасом. Володе задал «Голос Америки» вопрос: «А что вы хотите передать своим соотечественникам?» Мы сразу от микрофона – попробуй тут что скажи, приедут сразу, растерзают. И Володя выходит и говорит: «Ничего не хотим передать». А, попался! А почему? Говорит: «Приедем сами расскажем».
Потом у нас знакомые дипломаты говорили, что чуть ли не в учебнике дипломатических историй приводят этот пример как образец дипломатии – смелой, советской, настоящей.
Как надо отвечать.
— Но самая главная доминанта так и осталась: купить шмотки родственникам, детям и молодым женам, тогда еще первым.
По образу «Песняров» американцы судили о советском человеке вообще. В частности, о белорусах. Образ примерно такой: высокий коренастый мужчина, с усами, в длинной рубашке и светловолосый.
— Да, пошло еще с бригады филармонии, когда мы уже начали подбираться к этому пьедесталу. Первая Володина жена Лида Кармальская предложила нам подкраситься. Мы же все чернявые были, а белорусы, прибалты светлые, и мы красились долгое время. Кто-то продолжал, кто-то бросал уже. Красились перекисью водорода – волосы не очень белые были, рыжеватые. Но тем не менее.
То, что надо!
— То, что надо. А перед этим мы были месяц в Югославии и там прикупили кожаных шмоток – дубленки, пиджаки кожаные. Тогда эта мода – недосягаемая вещь была. И в этом шмотье приехали в Америку. И кто-то из этих запустил, что «сразу видно, что комиссары: в кожаных куртках, только кобуры не хватает». На полном серьезе.
У вас особая обувь была, с каблуками? Вы где-то заказывали?
— Тогда же не было изобилия, и эти халаты, а под ними сапоги на кублуках. И только барабанщику разрешали – во время концерта же не видно, он снимал эти сапоги и тапочки надевал. А мы скакали. Но спины не болели тогда еще.
Вот каблуки знаменитые. Это где Шурик без каблуков, в тапочках сидит? Во дворце спорта мы работали десятилетия десять дней по два концерта.
Как у вас хватало голосовых связок? По два-три-четыре концерта?
— Во дворцах спорта тогда еще даже не накрывали лед. На льду все стояли, а рядом стояли медики с таблетками, с ингаляторами. По два-три концерта на льду – это молодость моя.
Хочу спросить про Вологду. Насколько я знаю, Мулявин был абсолютно против включения ее в репертуар. А в одном из интервью вы назвали эту песню кормилицей.
— Был тогда юбилей поэта Матусовского, и, когда он делал свой очередной концерт в колонном зале, он попросил редакторов, и они нашли и прислали эту песню в исполнении дуэта Усманова и Нечаева 50-х годов. А «гду-гду» – это Володя придумал, в оригинале этого не было. Баян туда включил, хотя в тот момент было какие баяны? На электрогитаре надо! А он взял, и это оказалось новшеством неожиданно.
Первое предположение, или кто-то настаивал на этом, что такой палисад – в кожно-венерологическом диспансере. Кто-то местный опроверг. А мы долго-долго не ездили туда, а когда приехали, то уже ажиотаж был просто невероятный. Все из дерева выложено, и палисадники, наличники образцово вырезанные, невероятные. Это же русское зодчество, поэтому эти слова в тексте не случайны.
Многие на этой песне зарабатывают еще деньги. Но это уже как наша благотворительная акция, и говорит о музыкальной глубине этого проекта. Это значит, что у этих людей «Песняры» – это главное, что было в жизни. Да и в моей тоже. Не думаю, что отдельно как музыканты кто-то из них, кроме Мулявина, чего-то бы достиг. Ну если по-честному.
